Четвёртое Сказание (Кеннерат; вне конкурса)

Белая маска.

Вечерело. Солнце, подсвечивая золотисто – розовым цветом облака закатывалось
за горизонт, устав за день дарить свет. Последние закатные лучи освещали неширокую
дорогу, вымощенную камнем, ведущую к небольшому красивому замку, окруженному
крепостной стеной. По дороге к замку, не спеша, ехала группа путников, весело обсуждая
недавно законченное сражение с превосходящими силами врага. Все в этой группе были
очень разные, особенно выделялась властными манерами темная дроу, ехавшая на
черной пантере. Их объединял дух сплоченности, а так же добротное снаряжение, часто
богато украшенное, но без вычурности, дамы присутствующие в отряде, похоже, больше
ценили прочность доспеха и остроту клинка, чем лишнюю показушность. Настроение так
же поднимало предвкушение вкусного ужина и отдыха от ратных дел, ведь это был их
замок. Замок Гончих Кании. Когда воины подъехали к приветливо распахнутым воротам
последние лучи солнца погасли и сгустились сумерки. Во дворе замка, расседлав
животных, все разошлись по своим делам, кроме воина неопределенного возраста,
снаряжение которого явно указывало на отношение к магическим делам, или даже
скорее к темной стороне силы. Чернокнижник с интересом осматривал замок и
окружающие постройки, для него все тут было новым, ведь сегодня известная гильдия
приняла его в свои ряды, и теперь это стал и его дом. В замке все было прекрасно
организовано, небольшой гарнизон содержал все в чистоте и порядке. Оруженосец
чернокнижника - Карл - устало поставил на плиты двора свой объемный ящик с
чудодейственными эликсирами и крепкими зельями, и повел коня в стойло. Кеннерат –
так звали воина, решил, что пора уже расквартироваться и подошел к казначею замка -
маленькой девушке полурослику узнать, к кому обратиться по столь важному вопросу. У
девушки было серьезное выражение лица, и за детской внешностью чувствовался
большой жизненный опыт. Вдруг, что-то знакомое в чертах ее лица почудилось воину:
"Как имя твое?" - спросил он. На что казначей ответила, что тут у нее нет имени, только
должность и она не хотела бы говорить на эту тему. Но размытые образы воспоминаний
становились всё чётче, и по спине Кеннерата пробежал холодок, показалось, что тени в
неосвещенных факелами местах двора стали еще темнее.
Было это давно. Казалось, тогда была трава зеленее небо выше, и мы были
молоды, веселы, уверены в себе и искали приключений. Решив попутешествовать по
миру, людей посмотреть, себя показать мы с братом покинули старый родительский
замок. Снаряжение наше было видавшее виды, но добротное, собственно все, что могли
собрать в дрогу представители очень древнего, но не богатого рода. Дорога вилась вдаль,
огибая холмы и взгорки. Весело пели птицы, воздух наполняли ароматы разнотравья,
панорама широкого простора радовала глаз и сердце возможностью ехать куда хочешь,
ни о чем не беспокоясь. Не портила настроение даже бессонная ночь, проведенная в
бегах. Надо же было сунуться в древний могильник расположенный не далеко от селения,
в котором на днях останавливались на постой. Хозяева после вкусного ужина решили нас
попотчевать еще и страшными сказками на ночь. Мол, есть недалеко древний холм и
никто туда не ходит, так как водится там умертвие, связываться с которым - себе дороже,

и слухи нехорошие ходят о нем в местных краях. Наутро, собрав пожитки и расспросив
дорогу, мы направились прямиком к тому холму, такое приключение пропустить было
никак нельзя. Ехали полдня. Могильник, издали казавшийся небольшим, на самом деле
оказался внушительных размеров, довольно правильной формы, правда зарос
кустарником, и небольшой лесок вокруг имел запущенный вид. Лагерь мы разбили
рядом. Стреножив лошадок, пустили их пастись на поляну около нашего пристанища, а
сами развели костер и отведали припасов, которые нам в дорогу собрали добрые
хозяева. После трапезы мой брат Голан решил вздремнуть и заодно посторожить лагерь,
а я отправился осматривать местные достопримечательности в нетерпеливом желании
найти, что-нибудь интересное, или даже клад древних сокровищ. Прогулка заняла всю
оставшуюся часть дня. Все старательно облазив, я не нашел ничего интересного, кроме
прекрасного вида с вершины холма и непонятной голой плеши расположенной там же.
Спустился к нашему пристанищу я уже к вечеру расцарапанный от прорывов сквозь
кустарники, в колючках с репейниками, уставший, но в бодром расположении духа. У
брата мое появление вызвало облегчение и радость - видно, он уже собирался меня
искать, что не помешало ему поинтересоваться, как там местный упырь поживает. Так как
ехать куда-нибудь уже было поздно, решили переночевать тут, а утром отправиться
дальше. Поужинав, мы уютно расположились у костра. Стемнело, на небе показалась
россыпь больших красивых звезд и взошла Луна, слышен был только шелест ветра да
песни местных цикад. Вдруг земля дрогнула, и в наступившей тишине со стороны холма
послышался стон, который навряд ли могло издать живое существо, а потом и
приближающийся шум, состоящий из невнятного бормотания и треска веток и сучков, как
будто катилось что-то тяжелое. Лошади заволновались. Быстро собрав вещи, мы решили
посмотреть, что будет дальше. Сначала появились два синих огонька оказавшиеся
глазами существа неопределенного пола, обладающего массивной фигурой. Затем в
отблесках костра показался мощный костяк с голым черепом украшенный диадемой,
потом умертвие, вдруг, оказалось довольно близко, быстро переместившись в нашем
направлении, плывя над землей. При этом какая-то сила давила на землю под ним, с
треском давя сучки. Издав от неожиданности пронзительный вопль, выхватив меч, я, что
есть силы, рубанул так резво появившееся существо. Впечатления были как от удара о
камень, - меч гулко завибрировал, болезненно заныли руки, но старый клинок выдержал,
не сломался. Дальше события развивались быстро и помнились смутно, увернувшись от
занесенной клешни, я сиганул к лошадям, которых с трудом удерживал брат, вскочив на
них, мы понеслись прочь сквозь ночной редкий лес, освещаемый Луной. Долго еще
слыша за спиной утробные стоны и треск веток и сучков.
Яркий солнечный свет отдалил события предыдущей ночи, при свете дня все
казалось уже не таким и страшным. Мы показались себе крутыми парнями, с которыми
всякой там нежити связываться себе дороже. Поэтому дальше ехали, наслаждаясь видом
окружающих просторов.
Ближе к вечеру впереди показалось небольшое селение, издали его было трудно
заметить, та как расположилось оно на взгорках и строения были врыты в холмы, имея
снаружи только фасады с дверьми и окошками. Зная, кто так может строиться, мы поняли,
что въехали в селение полуросликов. Народ этот славился добродушием и

гостеприимством, поэтому мы, ничего не опасаясь, с интересом рассматривали местные
достопримечательности. Полуросликов нам на пути попалось не много, и те были какие-
то смурные. Проезжая мимо очередного дома мы увидели девочку-полурослика,
наблюдающую за нами, и решили попроситься на ночлег. Поприветствовав ее, я сказал:
не подаст ли краса девица с братом нам воды напиться, а то так кушать хочется, что
переночевать негде. Девочка улыбнулась и удалилась в дом. Через некоторое время к
нам вышел хозяин дома, расспросив кто такие, откуда и куда пригласил посетить свое
жилище. Устроив лошадей, мы отправились в дом. Хозяина звали Меррик, пока его жена
с дочкой Триной готовили ужин, мы рассказывали ему свои приключения. Накрыв
богатый стол, нас пригласили трапезничать, и мы отведали местных яств, с удовольствием
утолив голод. После ужина, за чашкой местного травяного чая с медом, удобно
устроившись у очага, повели беседу с Мерриком. Расспросили, как им живется, как идут
дела, нет ли в округе интересного чего. Чуть позже послушать беседу подошла и Трина.
Как оказалось все у них хорошо, и в селении тоже, только казалось, что они что-то не
договаривают. Показав отведенную нам комнату, сославшись на усталость и ранний
подъем, хозяин ушел отдыхать, брат тоже пошел спать. Воспользовавшись более
уединенной обстановкой я все таки решил выведать у дочки Меррика, что же все таки у
них в селении происходит. И вот мои усилия увенчались успехом, и я услышал необычную
и жутковатую историю.
В этом селении многие семьи полуросликов имели родственные связи, так
соседний дом с большим огородом занимала семья ее почтенного дяди Перрина. Жили
они зажиточно, и все было хорошо, пока старший сын Гаррет не решил жениться, и
построить себе отдельный дом. В доме дяди вполне хватало места на всех, но разве
отговоришь молодежь, если что втемяшится в голову. Так его сын начал строительство
своего дома, наняв работников, мечтая после свадьбы въехать с молодой женой в новую
нору. Под строительство был выбран взгорок на краю селения. После того как углубились
в грунт, работники наткнулись на стены какого-то древнего полуразрушенного строения.
Гаррет решил, что ему очень повезло, наверняка это старый дом древних полуросликов,
останется только расчистить и отремонтировать, дело не особо затратное, не то, что
новый дом строить. Расчистив и укрепив вход, работники продолжили копать, и их
глазам открылась необычная архитектура строения с барельефами на стенах и резными
колоннами. Проработав еще пару дней на расчистке дома, работники куда-то исчезли, а
на другой день и Гаррет куда-то пропал. Встревожившись Перрин взяв с собой двух
работников, отправился узнать, что случилось. Вернулся назад только один работник,
перепуганный и не много не в себе. Он рассказал, что до дома дошли без происшествий и
никого не встретили, а когда углубились в дом, оказавшийся внутри приличных размеров,
к ним стали выходить молчаливые существа в белых масках, похожие на полуросликов и
при этом в голове раздавался какой-то шепот. Хозяина с работником схватили, а он смог
вырваться, хотя, при прикосновении облачённых в маски, его начала охватывать сильная
слабость.
Говорят, ночью Перрин приходит к своему дому и зовет с собой своих домочадцев,
вот только говорит он не голосом, а как-то его голос звучит в голове, и на лице у него
белая маска. После этого события никто из местных в те развалины не ходил, но, время от

времени, полурослики стали пропадать, поэтому такое вот настроение в селении унылое,
а многие уже подумывают съезжать.
Выслушав дочь Меррика, я решил обязательно посетить новый дом Гаррета, и
разузнать, в чем там дело. Трина, узнав про мои планы, просила быть осторожнее, и
никого не убивать, ведь, скорее всего, - это жители их деревни и родственники, только
омороченные и, возможно, их еще можно спасти. Решив, что утро вечера мудренее, и с
рассветом зло теряет свои силы, я отправился почивать. Проснувшись засветло и
растолкав брата, я рассказал ему вкратце содержание рассказа девочки. Обсудив все,
решили вещи с собой не брать и, пока тихо и все спят, сходить налегке - осмотреть
развалины. По рассказам Трины - идти было недалеко. Когда вышли - начал пламенеть
рассвет, и вот, нас уже встречает мрачное угловатое здание, приютившееся на взгорке.
Назначение его было непонятно, но оно явно было продолжением чего-то большего.
Когда вошли внутрь попали в первую комнату, стены которой были украшены
барельефами, сквозь узкие оконные проемы сочился утренний свет. Комната имела
заметно обжитой вид, тут мы нашли светильники, с которыми можно было отправляться
дальше, так как дальнейший путь уходил во тьму дверного проема. Подсвечивая себе
фонарями и вслушиваясь в окружающую тишину, мы двинулись по коридору, стены
которого были покрыты замысловатой резьбой. В конце коридора, спустившись по
лестнице, каменные ступени которой были изрядно стерты, мы оказались в подсвеченной
бледным светом комнате, завершавшейся дверным проемом, затянутым светящейся
дымкой. Потыкав сквозь дымку клинком и поводив светильником, мы сочли её
безвредной и прошли сквозь нее, оказались в другой комнате с окнами, за которыми
расстилалась пустыня с желтыми барханами и синим небом, пейзаж явно не этих мест где
находилось селение полуросликов, по всей видимости, мы прошли через портал. В
комнате, кроме окон, было еще два дверных проема. Один вел на лестничную площадку
огороженную вычурными перилами, с которой лестница спускалась в большой зал. По
залу туда-сюда, занятые своими делами, сновали существа в белых масках, что-то
переносили, складывали, при этом в их работе чувствовалась какая-то слишком уж
необычная слаженность - как у муравьев.
Голан остался наблюдать за работниками, а я пошел разведать второй коридор.
Коридор этот имел несколько ответвлений, в конце одного из них я обнаружил еще одну
лестницу. Лестница вела на площадку с несколькими дверями, за одной из них оказалась
кладовка, наполненная ящиками с разными вещами и утварью. Никого и нигде не было
видно, и я не торопясь принялся осматривать содержимое ящиков и сундуков. В одном
сундуке обнаружились белые маски, которые мы уже видели. На вид это были
произведения искусства, сделанные из тонкого плотного легкого материала белого цвета.
Маска изображала человеческое лицо спокойного выражения с тонкими чертами лица с
небольшими выемками рта и глаз, при этом отверстия для глаз были очень маленькими
как будто проделанные иглой. Не понятно было, что можно увидеть сквозь такие
отверстия. Вдруг послышался шорох и шаги, направляющиеся кладовке. Недолго думая,
желая замаскироваться под местных, я приставил маску к лицу, еще не сообразив, как же
она будет держаться. В кладовку вошел полурослик в белой маске, не обращая на меня
внимания, подхватил стопку вещей из соседнего ящика и ушел. Как оказалось, маска

держалась сама каким-то образом, и при этом сквозь нее было прекрасно все видно.
Потом вдруг зрение как-то раздвоилось: видя комнату, в которой находился, я вдруг
увидел все от лица только что заходившего полурослика – как будто иду от кладовки и
что-то несу. Затем на меня посыпался калейдоскоп картинок с разных мест здания, как
будто я смотрел глазами всех людей в белых масках, и вдруг почувствовал чье-то
просыпающееся холодное внимание. Чувствуя, что пора уходить я попытался снять маску,
но не тут-то было, она сидела как влитая, а потом руки как то перестали слушаться, а ноги
сами куда-то пошли и затем сознание погасло.
Очнулся я от того что брат колотил меня по щекам пытаясь привести в сознание.
– Это же надо, на пять минут тебя оставил, а ты уже эту белую пакость на себя
натянул! Едва содрал - крепко присосалась, зараза!
- О нас знают надо быстрее уходить, - сказал я.
- Откуда знают? Нас никто не видел.
- Потом объясню, бежим!
Но побежать у меня не получилось, в теле чувствовалась сильная слабость, ноги
подкашивались. Видя мое состояние, Голан подхватил меня и тяжело побежал в
направлении выхода. Весь путь за нами слышались шаги, но никто не бежал. «Наверное,
они не умеют бегать» - подумалось мне.
Когда мы выбрались наружу, силы уже потихоньку ко мне вернулись, и к месту
нашего ночлега я шел уже своим ходом. Прибыли мы уже к обеду, но обедать не стали
собрали свои вещи, попрощались и уехали. Меррику я ничего не сказал, он ведь нам тоже
ничего не говорил, а Трину мы не видели: пошла, видно, куда-то.
После этого путешествия пути братьев разделились. Голан вернулся домой, а
Кеннерат отправился в магическую академию изучать боевые магические искусства. Не
имея большого таланта к магии, юноша выбрал стезю чернокнижника, так как она, по
большей части, основывалась на заемной силе князей Ада. Путь этот довольно опасный, -
нужно все время находиться на грани Добра и Зла. Пользуясь силами Ада вершить
справедливость, не впадая в искушение.
Уже через много лет, закончив академию и будучи опытным чернокнижником,
Кеннерат вновь вернулся в то селение полуросликов, чтоб разгадать загадку белой маски.
Прибыв туда, где некогда было цветущее селение, чернокнижник увидел, что тут давно
никто не живет. А вот при приближении к загадочному строению можно было ощутить
невнятную силу, исходящую от развалин. В проеме двери послышался шорох, и
показалось высохшее существо в белой маске больше похожее на мумию чем на
человека. Существо уверенно двинулось к мужчине, видно предчувствуя легкую добычу.
Привычно разогнав и пустив силу по энергетическим каналам, Кеннерат сорвал маску с
существа, после чего оно сложилось сломанной куклой.
Чуточку, поколдовав над маской, чернокнижник вызвал куклу души одел маску на
неё. Через куклу души удалось установить контакт и понять, что за магическое существо
управляло всем этим маскарадом. Оказалось, в древности какой-то маг, построил себе
тут магическую башню и создал магическое существо - Хранителя башни. Так как маг был
не сильно обременен моральными принципами, то с помощью масок подряжал себе на

службу любое существо, не спрашивая желания. И вот, даже спустя века, когда башни не
стало, Хранитель неустанно пытался нести свою службу.
Чтобы остановить Хранителя пришлось выпить его силу, и древнее магическое
существо перестало существовать, белые маски рассыпались белой пылью, а души
захваченных когда-то пленников отправились на покой.
Позже Кеннерат навестил древний могильник, вокруг которого их когда-то гоняло
страшное умертвие, благо - не далеко было. При соответствующем подходе умертвие
оказалось довольно добродушным дедулей-личем, стерегущим свою филактерию,
"умирающим" от скуки и жажды общения.
Попрощавшись, с личем и обещая когда-нибудь навестить и рассказать что-нибудь
интересное, чернокнижник отправился в дальнейшие путешествия, которые и привели
его в этот замок.
- Ну что, Трина, не узнаешь меня? Видно богатеньким буду, - сказал Кеннерат,
слабо улыбнувшись девушке казначею.
Она встревожено всмотрелась в лицо воина, и узнавание мелькнуло в её глазах,
хотя она тут же приняла деловой вид.
- Ты нас извини, что мы тогда так быстро съехали, но недавно я был в ваших краях,
там теперь безопасно, можно обживать пустующие жилища, да и народ ваш уже
наверное возвращается на некогда родные места.
Устроившись в замке, Кенерат принял участие в вечерней трапезе, после которой
все собрались в большом зале. Удобно устроившись перед камином и потягивая
любимый напиток, постояльцы рассказывали по очереди интересные истории, особенно
хорошо это получалось у главы гильдии. А в всполохах пламени огня камина, если хорошо
приглядеться, можно было увидеть те завораживающие образы, которые рисовало
повествование рассказчика. И на душе становилось спокойно и уютно. А завтра воинов
ждал новый день с новыми огорчениями, радостями и приключениями.